Суверенный Рунет: зачем он нужен и как будет работать

Госдума приняла во втором чтении законопроект о «суверенном интернете». Обеспечит ли новый закон безопасность Рунета, в студии телеканала «МИР 24» пояснил интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев.

Госдума приняла во втором чтении законопроект о «суверенном интернете». Документ направлен на защиту российского сегмента интернета от возможных атак. Проект предусматривает создание Центра мониторинга и управления сетью. Центр будет обеспечивать доступность интернета в России при любых угрозах из-за рубежа. Для выявления угроз и мониторинга рунета будет установлено специальное оборудование. Информация госорганов и госпредприятий в интернете будет дополнительно зашифрована. Координировать работу устойчивого и безопасного интернета в России будет Роскомнадзор. Комплекс мер по защите бесперебойной работы рунета сократит коммерческие убытки. Возможные потери российской экономики за сутки отсутствия интернета – 20 млрд рублей.

Обеспечит ли новый закон безопасность Рунета, в студии телеканала «МИР 24» пояснил интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев.

- Что предполагает законопроект об устойчивом Рунете и как он будет работать?

Дмитрий Мариничев: Основной смысл документа в том, что государство так или иначе начинает контролировать точки обмена трафиком и предъявлять требования к операторской сети, расставлять оборудование у всех операторов связи, чтобы контролировать прохождение трафика по составу и направлению.
Для сравнения можно представить дорожную сеть с постами ДПС, которые контролируют проходящие машины – останавливают, досматривают, пропускают, перенаправляют, обеспечивают беспрепятственный проезд спецтранспорта. Аналогичный пропускной пункт в интернете будет находиться у оператора связи и подчиняться Роскомнадзору.

- На ваш взгляд, этот закон действительно необходим?

Дмитрий Мариничев: С точки зрения устойчивости Рунета он технологически на сеть не повлияет. Я скорее вижу угрозы в его применении, потому что сегодня сеть децентрализована, в достаточной степени сбалансирована и нормальным, естественным образом развивается и в плане пропускной способности, и в плане связанности. Вмешиваться в работу этого сложного организма введением требования централизованного управления достаточно опасное явление. Никто в мире еще так не делал. И маловероятно, что это будет работать так, как задумано.

- Насчет того, что никто в мире так не делал. А в Китае разве не так?

Дмитрий Мариничев: Нет, в Китае есть точно так же операторы связи, которые подконтрольны правительству, и в Китае существует так называемая Великая китайская стена Файрволл, которая контролирует прохождение интернационального трафика внутрь Китая через границу, то есть трансграничный переход. Это примерно точно так же, как таможенный пункт прохода транспорта или людей в аэропорте. У них ограниченное количество операторов, им управлять достаточно легко внутри Китая, но развиваются они абсолютно по тем же принципам, как развивается интернет в Европе или в Америке, но внутри Китая.

- Уточню один момент. То есть российский проект – это не то, что в Китае?

Дмитрий Мариничев: Нет, это вообще не то, что в Китае. Он совершенно не похож, потому что, во-первых, исторически интернет развивался абсолютно по-разному. То есть в Китае он под патронажем правительства и государства развивался изначально, и он изначально получался таким подконтрольным, правильным. У нас это огромное количество коммерческих операторов связи, которые строили этот интернет по потребностям, по своим возможностям, по перспективам развития, и, естественно, у нас только транснациональных переходов, трансграничных в принципе такое достаточно большое не контролируемое количество. И в рамках этого закона государство пытается взять это под контроль, пересчитать и пытаться этим управлять. То есть здесь нельзя сказать, что что-то правильно или что-то неправильно. С точки зрения декларации целеполагания закон правильный. Потому что он именно говорит о том, что нужно иметь безопасный интернет, нужно иметь связанность интернета, нужно понимать, как ходит трафик, нужно понимать, что там внутри. Со стороны государства и граждан все правильно. С точки зрения достижения цели экспертное сообщество сильно сомневается, что оно прямо вот так вот будет достижимо.

- Я знаю, что у проекта было достаточно много противников, и вплоть до того, что высказывалось такое мнение, что Россия таким образом может превратиться относительно интернета в такую в очень большую Северную Корею.

Дмитрий Мариничев: Не думаю, что это возможно, потому что страну делают люди. И ментальность людей, родившихся и живущих сейчас в Северной Корее, она все-таки отличается уже от исторического образа жизни людей, которые живут в России. Боюсь, что это крайне сложно или практически невозможно сделать. Но с точки зрения технологии в случае достижимости законопроекта именно технологической, мы, конечно же, можем получить и достаточно опасный инструмент, в зависимости от того, в чьи руки он попадет, с точки зрения ограничений и прохождения информации.

- Если смотреть на мировую практику, в каких-то странах в мире есть такие законы, где-то уже применялись подобные подходы?

Дмитрий Мариничев: В разных странах немножечко по-разному. В принципе, чем больше государство опирается на некие, как скажем, теологические аспекты, то есть там, где больше доминирует какая-то религиозная составляющая, такого рода технологические и законодательные вещи есть. Но в классическом виде централизованной регуляторики я пока не встречал, чтобы она была. Потому что нужно понимать, что интернет – это все-таки сеть сетей, и российский сегмент, как был российским, так и остается российским сегментом. Но в интернете информация коммутируется не каналами, как мы привыкли об этом думать, вот проводочек натянули от одного человека к другому, и мы соединились, а пакетами. То есть опять же вернемся к дорожной сети, вот мы дороги проложили в городе, допустим, сеть улиц, она какая-то хаотичная, и приехать из одной точки в другую можно разными путями. И интернет, он именно так работает, он работает, едет там, где быстрее, где короче. Если что-то не получается, там перекопали, он поедет другим путем, и, соответственно, в любом случае информация гарантированно соберется в какой-то точке. Вмешиваться централизованно в эту сеть достаточно сложное мероприятие, и, нужно надеяться, что вся эта задумка получится, потому что в целом существуют риски.

- Интернет, которому всего 30 лет, и сейчас абсолютное большинство, порядка 90% населения Земли своей жизни без всемирной паутины просто не представляют. 30 лет. С точки зрения истории промежуток очень маленький, а вошло настолько прочно в нашу жизнь, почему?

Дмитрий Мариничев: Некуда деваться нам от этого. В принципе интернет чем-то похож на нейронную сеть коры головного мозга и, конечно же, он формирует возможность думать обществу в целом. То есть он увеличивает количество коммуникаций. Если раньше люди не имели больше 5-6 таких вот прямых контактов человек-человек, все остальные были уже через посредника, то интернет дает возможность коммуницировать напрямую и с большим количеством людей. Это ускоряет взаимодействие, ускоряет придумку новых идей. И к тому же мы даже не отдаем себе отчет, насколько много сейчас завязано на интернет. Мы все-таки думаем, что интернет – это, когда включил телефон, открыл какой-то сайт или открыл мессенджер, может быть, социальную сеть или на компьютере, на планшете, и мы входим в интернет. А на самом деле телефонные звонки, телевизионный сигнал – это все сегодня интернет. Управление станками, управление общественным транспортом – это все интернет. И он является просто такой коммуникационной средой, примерно как нервная система в организме. И, естественно, он является основополагающей составляющей такой вот системы жизнеобеспечения, к которой мы так вот привыкли и наслаждаемся на сегодняшний день. Ничего удивительного в этом нет.

- Дмитрий, я так понимаю, что Вы согласны с теми людьми, которые говорят, что интернет – это такой двигатель изменений на планете?

Дмитрий Мариничев: Можно так сказать, но я не считаю, что интернет является двигателем. Хотя это напрашивается. Я повторюсь, что это инструмент, который позволяет коммуницировать разным людям, и двигателем является все то, что вокруг нас. Это и научные исследования, и переход фундаментальной науки в прикладное применение. Это и производство, как таковое, привычной нам бумаги или каких-либо сложных электронных предметов. И много открытий делается параллельно, и все это является таким драйвером и мотором.

- Но, с другой стороны, у интернета есть же оборотная сторона, потому что это и сеть, в которой совершаются в том числе и преступления.

Дмитрий Мариничев: К сожалению, да, любая технология, хоть молоток, хоть топор, хоть та же самая ядерная энергетика – это все и туда, и сюда, в зависимости от того, как человек будет применять это. И с интернетом нам достаточно сложно жить, и мы действительно сталкиваемся с большим количеством угроз и киберугроз, которые также пришли в нашу жизнь. И. что удивительно, если до этого люди жили, и старшее поколение могло ограничить, посоветовать, где-то обезопасить более молодых людей, то сегодня происходит наоборот. Молодые люди быстрее ориентируются, лучше знают, а попадаются на удочку и фишинга, и на удочку обмана, связанного, например, с платежными картами, как раз люди более старшего поколения. Это удивительная вещь. Но в то же время нужно понимать, что все перед сегодняшним миром такой дополненной информационной реальности все стали равны, можно так сказать.

- Да, все-таки интернет – это целый мир, Дмитрий, спасибо Вам большое, Вам успехов, своим мнением с нами поделился интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев.